← Статьи

ШИРОКИЕ ШАГИ В БУДУЩЕЕ.

или узкий субъективный взгляд на прошлое.

Не раз говорил, и сейчас заново выделю, что далеко не каждый узорчатый металл, даже называясь булатом, превосходит по своим свойствам «простую» промышленную сталь. Нередко узорчатое оружие (особенно восточное), как с досадой выразился один русский офицер в середине 19-го века, «...не имеет других достоинств кроме узора, и крайне редко оправдывает  непомерно высокую цену, за него заплаченную». Это было справедливым уже в начале промышленной эпохи, а с появлением легированных сталей начали часто и громко говорить о неких «утерянных секретах» изготовления старинного булата. Действительно, в эпосах сохранилась память о выдающихся свойствах узорчатых клинков, а реальная жизнь показывала их заурядность по сравнению с клинками из новых (для того времени) промышленных сталей. Вывод – разучились делать!

А дело обстояло как раз наоборот – научились. Научились новой, научной металлургии. Узорчатые стали издавна применялись главным образом в клинковом оружии, но его роль на войне стала ничтожной, а для новых средств войны потребовались и новые материалы. Технологии изготовления узорчатых сталей застыли на месте, потому что мастера-индивидуалы строго соблюдали давние традиции и хранили семейные секреты (как бы кто не упер!),  а металлургическая наука и промышленность развивалась взрывными темпами. В результате в начале 20-го века  рационально мыслящие металлурги всерьез задали вопрос – «А не слишком ли сильно преувеличены достоинства древнего булата?» И ответили на него положительно – «Слишком!» В истории узорчатых клинковых сталей наступила долгая, на несколько десятилетий, пауза…

И она пошла на пользу. В семидесятых годах 20-го века начался новый виток развития узорчатого металла. В наиболее богатых странах мира (главным образом в США) развилось весьма масштабное производство ножей из различных видов узорчатого металла. В это дело пришли новые люди, по новому мыслящие и по современному образованные, знающие металлургическую науку в теории и использующие  эти знания  на практике.  Старинные рецепты они читали, но не возводили их в догму, а творчески перерабатывали, используя и новые материалы, и новое оборудование. На место строгого хранения секретов пришел интенсивный обмен опытом (хотя кое-какие нюансы, конечно, все же держались при себе).

Новые возможности исследований позволили более глубоко заглянуть в металл и во многом удовлетворить любопытство ума – почему же «правильный» узорчатый булат всегда лучше, чем сталь, из которой он изготовлен? И вот уже академики с мировыми именами согласно кивают головами, когда столь же маститый Сергей Капица уверенно говорит с телеэкрана, что древние мастера добивались чудес в булате наощупь, а потому и изредка, а мы теперь обязаны достигать еще более высоких результатов зряче – и, следовательно, постоянно. А кто не сможет, тот, выражаясь по простому, лох.  При этом потомственный академик произнес модное волшебное слово – нанотехнологии. Ну, об этом в другой раз…если он будет.

Как известно, Россию аршином общим не измерить, и развитие клинкового дела в ней шло несколько другим, отличным от западного, путем. Во всяком случае, с солидной задержкой по времени. Узорчатые клинки исчезли не от потери к ним интереса потребителей, как на Западе, а от всеобщего и жесточайшего запрета советской власти на кустарное производство клинкового  оружия мастерами – одиночками. Это привело к быстрому и практически полному вырождению их наиболее  квалифицированной части, т.е. мастеров, изготавливающих изделия из узорчатого металла.  Лишь в конце 80-х годов в России немногочисленные энтузиасты-первопроходцы стали изготавливать клинки из булата и дамаска. Довольно долгое  время кузнецов, умеющих изготавливать более-менее  качественный узорчатый металл, в нашей 150-миллионной стране можно было буквально пересчитать по пальцам. Другими словами, в России один булатных дел мастер приходился на 10-15 миллионов человек. Сегодня, спустя 20 лет после «старта», положение заметно изменилось и дамасские ножи нижегородского  ремесленного производства в оружейных магазинах стали обыденностью. Впрочем, мастера, чьи работы сколько-нибудь выделяются на общем фоне, по-прежнему наперечет.

«Откуда есть пошла земля Русская?» - таким риторическим вопросом задался автор древней  «Повести временных лет». А затем начал и саму повесть о том, когда и чьими усилиями было образовано славное государство  Киевская Русь, упомянув Аскольда и Дира, Рюрика и Олега Старого. Так и мне в этой статье прилично задаться таким же вопросом – где истоки современного ножевого изобилия? Кто, какие личности оставили свой след в российской истории этого дела?

Как писал Екклезиаст, есть время для всякой вещи.  Сегодня мало кто из посетителей московских оружейных выставок помнит постыдную скудость  советских лет, когда негде было купить  приличный, качественный  нож. Негде – потому что их  не только не продавали всем желающим, но и не делали вовсе. Дрянной ширпотреб, понятно, не в счет. Государственные фирмы вполне традиционно игнорировали повышенные запросы граждан, а умельцам-подпольщикам материалами для клинков служили рессоры, полотна от мехпилы, подшипники и прочие запчасти. Верхом мечтаний были пластины заурядной сегодня стали 95Х18, разработанной для  нужд обороны и используемой в жаропрочных подшипниках. Жаждущая чуда русская народная душа придумала легенды о неких секретных «космических» сталях – как замену легендам о совсем уж сказочном булате. Ассортимент моделей тоже был скуден - десяток видов номерных ножей для охотников да примитивные складники без фиксатора. Сегодня же на оружейных выставках трудно даже приблизительно оценить количество видов ножей, кинжалов и даже сабель из разнообразнейших материалов. Думаю,  этих моделей тысячи, немалая часть из которых штучного, авторского исполнения. Контраст с ещё недавним прошлым разительный…

Думаю, что не ошибусь, начав отсчет возрождения  российского оружейного дела  с Вячеслава Ивановича Басова – самобытного кузнеца, исследователя и пропагандиста булатной и дамасской стали. Басов, родом из древнего русского города Серпухова, но долгое время работавший в еще более древнем Суздале, в середине семидесятых годов выплавил тигельным способом несколько сортов булата - литой  узорчатой  стали.  По его собственным словам, в сотрудничестве с профессиональными металлургами он провел около двухсот опытных плавок - больше, чем  легендарный П.П. Аносов. Но более научных результатов этих плавок важны репортажи по телевидению о суздальском энтузиасте, показанные в  конце восьмидесятых годов, и статьи о его самобытном таланте, которые способствовали возрождению в России массового интереса к булату. Можно сказать, что он был той искрой, из которой вновь разгорелось пламя интереса к старинным клинковым технологиям. Конечно, чтобы пламя разгорелось, искра должна упасть в среду, годную и готовую к воспламенению.

Не растекаясь мыслью по древу, рассказывая о столь необычном человеке, о его непростой жизни и работе, укажу лишь на  ведущую роль Басова в развитии современного оружейного дела в России. Он был лидером. Когда сверкает молния, есть огненная искра, так и называемая «лидер», которая первой пролетает от облаков к земле, оставляя за собой канал ионизированного воздуха и тем самым прокладывая путь. Мощность самой искры невелика, ей трудно продвигаться сквозь инертную среду, поэтому путь ее извилист, но за ней идет основная масса накопленного атмосферного заряда, расщепляющего скалы и зажигающего деревья. Такова сущность лидера.

Не столь важно, взял тот или иной мастер у Басова какой-то конкретный рецепт клинковой стали или нет, и даже был ли он с ним знаком лично. Важно то, что мастера от одного лишь разговора с ним загорались жаждой изготовить что-то выдающееся, и даже просто услышавшим о нем другим энтузиастам, пусть тогда и немногочисленным, было легче работать, зная, что они не одиноки в своих усилиях. Таким образом, когда пришло время, в России через Басова было создано своего рода энергетическое поле идеи качественных клинков, в котором она смогла и дальше развиваться и воплощаться. И в этом его отличие от профессиональных металлургов, которые не хуже, а то и лучше Басова понимая суть клинковых технологий, не зажгли других своим весьма глубоким знанием.

Впервые мастера и любители получили возможность  встретиться с Басовым и познакомиться друг с другом в самом конце 80-х годов на тогда еще всесоюзных фестивалях-конкурсах кузнецов в подмосковной Салтыковке,  организованных профессором кузнечного дела (в буквальном смысле слова) Юрием Анатольевичем Зиминым. На эти поистине культовые конкурсы съезжались энтузиасты со всей страны – от Сибири до Кавказа и Средней Азии, (но все же главным образом из коренной России), показывая свои достижения и открыто, без утайки, обмениваясь между собой пусть еще довольно скудным, но все же ценным личным опытом. Многим для становления как мастерам помогали и дипломы о победе или призах во всесоюзном конкурсе. Для того времени такой диплом было весомым аргументом при разговоре с местными властями или только-только образующимися новыми коммерческими структурами. Но время вскоре наступило смутное (а кое-где и военное), очень многим стало не до поездок, поэтому слеты-конкурсы быстро зачахли.

Следующий участок пути развития оружейного дела, и участок немалый, проторил Олег Евгеньевич Бобков. Когда одряхлевший Советский Союз рухнул, потребители стали  настойчиво требовать высококлассные ножи – и они не только требовали, но  и готовы были за них хорошо заплатить. Однако увидеть и купить неординарные изделия было по-прежнему негде. В начале 90-х годов молодой капитан запаса  однажды пригласил всех сколько-нибудь известных  на то время мастеров-оружейников из «коренной» России - Москвы, Тулы,  Владимира, и  предложил им выйти из тени, в которой они работали по инерции советских времён. Условия, в которых они творили, правильнее было бы назвать даже не тенью, а сумраком -  и их никто не знал, исключая крайне узкий круг личных заказчиков, и они не видели чужих работ. Образно говоря, мастера варились в собственном соку.

Получив от поначалу сильно настороженных мастеров согласие на сотрудничество, Олег Бобков сумел открыть на Старом Арбате, в самом центре Москвы, «Галерею авторского оружия», в которой каждый из них мог выставить и, что немаловажно, продать штучный охотничий нож или многотрудный художественный шедевр своей работы.  Теперь многие мастера оружейники, причем не только кузнецы, получили возможность сравнивать свои достижения с уровнем работы других, зачастую ранее им неизвестных коллег из разных регионов России. Галерея стала  подлинным центром общения мастеров, местом их знакомств, формальных и неформальных встреч - своего рода  клубом. Замечательно и то, что такую же возможность – сравнивать, получили и потребители – коллекционеры, охотники, просто любители клинкового оружия. Среди изготовителей штучного клинкового оружия возникла  немалая конкуренция, что сильно ускорило рост их мастерства.

Авторское оружие в России буквально расцвело, но  если высококлассные мастера и их клиенты имели свой центр общения, то рядовым потребителям приходилось довольствоваться лишь публикациями о клинковом оружии в непрофильных журналах. При самом бурном развитии штучного  оружия рынок изделий «для народа» был по-прежнему пуст – купить и нечего, и негде. Но потом был отрезвляющий финансовый кризис 98-го года. Закрылась галерея на Арбате, высококлассные мастера разбрелись кто куда, включив режим «выживание». Однако думаю, что пару лет тощей «диеты» пошли всем на пользу.  Зародилось и оформилось острое ощущение некоего вакуума - как возможностей для общения, так и постоянного места для реализации клинковых изделий.

В старину говорили, что природа не терпит пустоты. Говорили правильно, и слякотной московской зимой 2000-го года два энергичных человека, Валерий Александрович Егоров и Ольга Николаевна Чубукова, задумали организовать регулярную, официальную выставку-продажу клинковых изделий по типу зарубежных блэйд-шоу.  Успешный опыт организации таких заполняющих вакуум других выставок  у них уже был, желание  и инициатива тоже присутствовали, вот  судьба и свела их в нужное время с нужными людьми. Например, с уже  упомянутым Ю.А. Зиминым и  новым руководителем «Галереи авторского оружия» Сергеем Витальевичем Бутовым.

Есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать. Буквально поштучно Егоров и Чубукова собирали производителей на первую выставку «Клинок». Всех – и мастеров-индивидуалов и фирм, на тот момент набралось на 13 стендов. Что же, чем богаты, тому и рады… Других реальных производителей клинковых изделий на тот момент в России не было - ни в Нижнем Новгороде, ни в Златоусте. Однако, как говорится, «процесс пошел» - и пошел быстро.

Буквально за год-два выставка «Клинок» стала подлинным праздником для любителей холодной стали, центром общения, подобном тому, каким была в свое время галерея на Арбате. Но с существенным отличием от нее. Галерея Бобкова была элитарным клубом, где выставлялись главным образом дорогие авторские работы, а «Клинок» ориентирован вроде бы и на «всех», но прежде всего все же на «народ». Хотя там немало и очень дорогих изделий, большую часть на нем занимают артели и фирмы, производящие и  продающие в той или иной степени серийную продукцию. К тому же в клинковом оружии уже произошло и оформилось четкое разделение - на те изделия, которыми хоть иногда режут,  и на те, которыми лишь любуются. Мастера по художественным изделиям  обособились в «Гильдию мастеров оружейников», которая по ряду объективных и субъективных причин не участвует в «Клинке», предпочитая обслуживать узкий круг клиентов.

Забавно, что «оружейниками» изначально себя назвали именно те, чьими изделиями не то что не режут, опасаясь их поцарапать, а даже спичку не затачивают. Впрочем, положение постепенно меняется - расширяется и «Гильдия» и «Клинок», организовались и еще организуются другие выставки, и теперь «народ» легко может увидеть и работы элитарных мастеров (в том числе  изделия вполне практичные) и их самих.

Итак, российское клинковое оружие прошло немалый путь – от «почти нуля» времен поздней Советской империи до настоящего вроде бы изобилия. «Вроде бы» говорю потому, что человеку всегда мало, всегда хочется чего-то большего. Голодную душу не насытить имеющимся материальным - хотя бы потому, что даже «идеально» сделанная вещь очень далека от действительного или воображаемого идеала. А нам пока еще далеко даже до уровня «идеально сделанная» - за весьма редким исключением. Отрадно, что такие исключения все же есть. Впрочем, разговор о нашем «настоящем», о том, чего мы достигли и что еще предстоит сделать, оставлю «на потом» как тему для другой статьи.